№ от 20 июл 1996
№ от 20 июл 1996
или
Феномен Александра Лебедя, бесспорно был очень ярким явлением в истории России 90-х. Обычно его истолковывали с точки зрения интересов тех или иных общественных сил, а он настолько значителен, что без постижения его сути вряд ли можно понять, что происходит ныне в России.
Каким образом генерал (один из сотен) через месяц после своего прихода в политическую жизнь вдруг совершил такой рывок - стал "бронзовым призером" президентского марафона и собрал 11 миллионов голосов, затмив такие “звезды”, как Г. Явлинский и В. Жириновский? Ведь не содержание же его программ привлекло избирателей - он говорил примерно то же, что и другие претенденты. То же, да не так же! Те плакались и возмущались, а он говорил “как власть имеющий”, и Россия сердцем почувствовала: это именно то, что ей сейчас нужно. Не содержание программы, а имидж Лебедя и тон выступлений генерала, которому “за державу обидно”, помогали униженному русскому народу обрести надежду на возвращение былого величия
А как и когда мы это величие утратили? Не обольщайтесь, это дело не вчерашнего и даже не позавчерашнего дня. Нам придется обратиться к истории весьма отдаленной.
Принято считать, что Россия и Запад - это два совершенно различных мира, причем Россия ведет свое начало от Византии, то есть Греции, а Западная Европа - от Древнего Рима. Одни мыслители, например, И. В. Киреевский, А. С. Хомяков и прочие славянофилы, видели в этом источник нашей силы, другие, как П. Я. Чаадаев, - причину слабости и отсталости России, но самый этот исходный тезис сомнению не подвергали. А на самом деле он представляет собой плод многовекового (чаще даже бессознательного) искажения российской истории. Может быть, одним из самых значительных достижений нашей постперестроечной эпохи надо считать то, что только сегодня в стране создались условия для объективного изучения отечественной истории.
Так вот, в действительности именно Россия - наследница Рима, а Запад имеет своей духовной родиной Грецию. И, пожалуй, первым это заметил выдающийся русский мыслитель Н. Ф. Федоров, писавший, что Европа - это всего лишь Греческий полуостров, только повернутый набок да увеличенный в размерах.
Всякий образованный человек наверняка наслышан о “греческом феномене” в культурной истории человечества: о внезапном расцвете удивительной цивилизации, настолько оригинальной, что многим историкам ее эпоха представляется прямо-таки пробуждением человечества от какой-то тысячелетней спячки. К. Маркс и Ф. Энгельс удивлялись универсальной одаренности этого народа: какую бы область человеческого знания мы ни взяли, в истоке ее обязательно найдем древнего грека. Культура эллинов (под таковыми имеют в виду обычно лишь афинян, а не странно уживавшихся в одной ойкумене с ними их антагонистов - спартанцев) и впрямь не без достоинств, но в рассказах о ней обычно умалчивается о главном ее стержне - диком презрении ко всему, что лежит вне ее рамок. Эллины говорили: “Кто не грек, тот варвар”,у вкладывая в эти слова откровенно расистский смысл (эллин отличается от варвара, как человек от животного). Презирая труд, именно они “обогатили” человечество учением о “говорящих орудиях” - рабах, а варварами считали не только чужестранцев, но и соотечественников, не имевших счастья быть потомственными гражданами Афин. Быть эллином значило ощущать себя имеющим “эксклюзивное” право проводить жизнь в обсуждении вопроса догонит ли Ахиллес черепаху, и вырабатывать тщательно ухоженное тело, холодное и бесстрастное выражение лица и критическое направление ума, умевшего к любому явлению подходить как к мертвому, отстраненно - именно вследствие близкого к абсолютному презрения ко всему встречающему на пути.
Увы, человек несовершенен и нередко втайне почитает того, кто его презирает. Вот и самовлюбленная до нарциссизма, презирающая все варварское греческая культура, крайне агрессивная, перемалывала все соприкасавшиеся с ней местные культуры в некую мешанину - “эллинистический мир”. Даже Египет, пять тысячелетий (!) сохранявший свои устои и быстро оправляющийся после разгромов и завоеваний, скоропостижно и бесславно погиб при столкновении с “греческой волной”.
Но... на всякое действие находится противодействие. Нашелся и народ, способный противостоять вездесущим грекам, - и не только противостоять, но и взять над ними верх. Этим народом оказались римляне. Лишь они одни в Средиземноморье смогли не только отстоять свой язык, но и создать свою, равноценную греческой, культуру. Правда, римляне были вынуждены строить почти всю свою культуру по греческому образцу - вплоть до пантеона (мы до сих пор убеждены, что римский бог Юпитер - это греческий Зевс, Диана - это Артемида и т, д.), но все же они создали ее - и свою! Они отстояли не только свой язык, но и свои национальные принципы, решительно отличные от греческих. Надо признать, что и они не были чужды делению на “своих” и “варваров”, только вот первыми в варвары у них попали... греки, которых римляне презирали за их явно не “нордический” характер, за трусость, хитрость и эгоизм (о чем классическая историография умалчивала, пытаясь создать иллюзию "трогательной эстафеты двух симпатизировавших друг другу культур"). Римляне, отстоявшие свое существование в легендарных Пунических (а для них - Великих Отечественных) войнах, где судьба страны висела на волоске и только несокрушимая вопя к победе позволила переломить ситуацию, могли позволить себе осознавать свою исключительность,
У Г. Честертона есть колоритное эссе о войнах с карфагенянами не на жизнь, а на смерть и об их значении в истории Рима, но, к сожалению, ни у него, ни у кого другого, пожалуй, нет исследований о духовной борьбе Рима с Грецией. Эллинской культуре болтовни, презрения к труду и окружающему миру римляне противопоставили культуру, почитающую лаконизм и труд (особенно земледельческий). Они создали образцовую правовую систему для подданных огромного многоязычного и многоконфессионального государства. Именно римский взгляд на человека и гражданина привел к исчезновению рабовладения и выравниванию прав подданных, а достижения римлян в государственном строительстве остались образцом и для последующих эпох.
Европа почувствовала свою общность именно как носительница римской традиции - в эпоху Карла Великого. Духовным носителем римской традиции стала римская (католическая) церковь. Но с наступлением эпохи Возрождения индивидуалистически настроенная “образованная публика”, интеллигенция обрела для себя идеал во вновь открытой тогда греческой культуре с ее крайним свободомыслием, страстью к абстрактным проблемам и гипертрофированным почитанием собственной личности, а весь быт и строй жизни римлян рассматривался положительно только в той степени, в какой он соответствовал греческим идеалам, а точнее говоря - попросту был оклеветан (на что обратил внимание еще советский историк М. Н. Покровский). Правда, рядовым европейцам не свойственно греческое презрение к труду, отчуждение от него, скорее наоборот, но именно от греческих образцов, воспетых гуманистами, ведет свое начало пресловутая интеллигенция, по всем параметрам вполне созвучная эллинистической (таковая была сильна и в Риме и оставила для нас многочисленные “римские копии с греческих оригиналов”, обычно невысокого художественного уровня).
Но нам пора обратиться к России. Киевская Русь действительно получила религию от греков, и это послужило толчком для развития ее культуры, да и в остальном она была типичным европейским государством (о чем свидетельствует, например, тот факт, что дочери князя киевского Ярослава Мудрого были замужем за крупнейшими государями Европы). Но затем последовало почти 250-летнее владычество Золотой Орды, в которой руководители складывавшейся на северо-востоке Руси великорусской нации увидели образец идеального государства. Это привело к тому, что Россия все больше приобретала черты державы имперского, римского типа. Русские основали самую обширную державу в мире, сам наш язык (единственный из всех славянских) приобрел отчетливый привкус латыни. Еще маркиз де Кюстин в XIX веке сказал о нас (думая этим нас оскорбить, а на деле сделал комплимент): “Русские - как римляне, они ничего сами не изобрели, но все усовершенствовали”. Что ж, с этим можно согласиться: все формы русской культуры Нового времени построены по европейским образцам, но попробуйте сопоставить те западные образцы и русские “подражания”. У нас не было романа как жанра литературы, извольте, мы тоже подключимся к этому виду творчества - и получился роман “Война и мир”, и европейцы сочли это достижение непревзойденным. Не было оперы - пожалуйста, вот вам “Евгений Онегин” и “Пиковая дама”. Не было балета - получите “Лебединое озеро”, и т. п. Даже знаменитая римская триада достойных гражданина занятий - “земледелие, война и управление государством” - чуть ли не тождественная негласным установкам КПСС, если только заменить “земледелие” на более общее “материальное производство”. Вот этот-то феномен “рокировки” Новой Греции и Нового Рима и не был осмыслен историками, а между тем он позволяет лучше понять загадочное пристрастие русских к наименованию своего Отечества “Третьим Римом”: обычно это понимается в чисто религиозном смысле, но это позднейшее истолкование (впервые назвал Москву “Третьим Римом” митрополит Зосима в 1392 году). На деле этот смысл может оказаться и гораздо более прямым (замечу, что столицу Киевской Руси часто именовали “Вторым Константинополем”).
“Грецизация” нашей Церкви началась лишь с воцарением Романовых в XVII веке, на что были причины, о которых см. в статье о российско-украинских отношениях. Воскрешение в современности двух великих культур воскресило и антагонизм между ними, и не надо удивляться тому, что мы поняли: в России все другое, чем на Западе, вплоть до мелочей быта. Но главное различие все же - в народных характерах. Европейцы внешне любезны, мы, с их точки зрения, грубы, а на деле грубоваты, то есть суровы и даже жестоки, в чем проявляется обратная сторона нашего положительного качества - полной преданности идее, в которой мы видим воплощение правды и справедливости, и готовности принести на алтарь Победы и свою жизнь, и жизнь близких. Именно эти качества помогли нам выиграть минувшую войну с Германией (читай: с объединенной Европой) - вспомним хотя бы знаменитый приказ: “Ни шагу назад”. Русский знает, что все мы умрем (это знание и отличает человека от животного), так что не стоит цепляться за жизнь, дрожать за свою шкуру, а надо прожить достойно, как говорил Н. А. Островский, так, чтобы “не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы”, тогда как Запад погружен в сибаритские поиски максимального комфорта и, главное, максимальной гарантии безопасности жизни индивида. Не потому ли мы в нашей истории часто разбрасывались жизнями соотечественников так, что со стороны могло создаться впечатление какой-то огромной кровавой игры на просторах России. Не случайно уничтожение русского характера началось именно с разоблачения “преступлений сталинского режима” (я сейчас не касаюсь вопроса об обоснованности репрессий, это особая тема), А духовно сломленных людей Хрущев и Горбачев могли брать, что называется, голыми руками, ибо те, кто жил, терпеливо ожидая, когда “придет дядя” или “приедет барин”, не способны на сопротивление навязываемому западному жизнепониманию. А оно, это жизнепонимание, при своей кажущейся мягкости крайне агрессивно, ибо основано на веками выработанной надменности человека, который может жить в пошлом и скучном мирке, но быть убежденным в том, что только он и ему подобные свободны, а все остальные - рабы.
Порыв русского народа после Октябрьской революции представлял собой всемирно-историческую заявку на новую цивилизацию, но это не было тогда осознано, и постепенно энтузиазм спадал. Наш народ за семь десятилетий прошел эволюцию от дерзкого “возмутителя мирового спокойствия” до лидера мирового процесса (по восходящей), а затем до “лишнего человека истории” по 3. Бжезинскому (по нисходящей). А сколько унижений довелось пережить ему за годы “перестройки”: и хозяйничаем не так, и живем не так, и даже не улыбаемся, как положено западным людям, всегда и на все 32 зуба!
Но наш народ жил памятью о своем величественном прошлом и верой в свое великое предназначение. Вот почему так всколыхнул людей сначала бунтарь Б. Ельцин, а затем - А. Лебедь. Наши соотечественники жаждут возрождения того характера римского типа, которым русские прославились в XX веке. Не Пиночет нам нужен, а лидер, который умеет держать удар, имеет смелость говорить то, что есть, а не то, что от него хотят услышать, любит дело и презирает - болтовню, а когда она уже совсем надоест, может напомнить легендарный афоризм нашей революции: “Караул устал!”, - и всем будет ясно, что это означает.
Трагизм положения русских людей в том, что они не осознают свою причастность к великой и самобытной цивилизации, из-за чего они вынуждены сопротивляться нашествию новых “греков” вслепую. Перед нами стоит задача закономерно утвердить в мире положение, соответствующее значимости нашего народа. Эпоха “дядей” кончилась, равно как и плохих “римских копий с греческого оригинала”. И здесь наше главное богатство - русский характер, который просто надо в себе ощутить и осознать. И не надо обращаться к Лебедю с подобием евангельского вопрошания: “Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?”
Генерал Лебедь любит называть Россию “страной Лебедянией”. Правителя России из него, как мы знаем, не получилось, но уже то, что на политическом горизонте появились столь колоритные личности, показывает: наше новое слово миру - не за горами!